НА "КРЫШЕ МИРА"
Таши делек! - Храм Джокханг - Дворец Потала - Тибетское красное сухое - Норбурлингка - Дрепунг - Сэра - Тибетская медицина - Ганден - В гостях - До свидания, Ласа!
В. Зверьков (фото), А. Симонов (текст)
В столицу Тибета, автономного района КНР, Лхасу мы прибыли из столицы Непала, Катманду. Мы – это четверо мужчин и девушка – дочь нашего негласного предводителя и главного организатора путешествия. Маршрут его очень интересный: Непал – Тибет – Бутан и составлен так, что Катманду – наш базовый лагерь. Какое-то время мы проводим в нем, затем вылетаем на несколько дней в Тибет, возвращаемся обратно в Непал, через день – в Бутан на пару дней, снова возвращаемся на денек в Катманду, потом улетаем на два дня в Королевский национальный парк Непала Читван и, наконец, в последний раз прилетаем в Катманду, чтобы стартовать домой в Москву. Как потом выяснилось, именно такое построение маршрута спасло наше путешествие от провала, потому что как раз на время, когда оно проходило (апрель 2006 года), пришлось бурное развитие революционной ситуации в Непале. Противники династической монархии, потребовав от короля демократических преобразований в стране, призвали народ к неповиновению власти, на улицу, к всеобщей бессрочной забастовке. В ответ – полиция, солдаты, разгоны демонстраций, слезоточивый газ и бамбуковые дубинки, патрули и заставы. Комендантский час, объявлявшийся в Катманду время от времени с января, стал ежедневным. Все это, конечно, несовместимо с экскурсиями и всякими развлечениями туристов и отпускников, решивших провести свободное время в Катманду. И действительно, многие из них пострадали, вынуждены были досрочно, а то и вообще не останавливаясь в городе, вернуться домой, испортив себе и настроение, и отпуск. Мы же, только изредка наведываясь в Катманду, потерпели от революции минимально – на знакомство со столицей Непала просто не хватило времени.
Я думаю, практически у каждого в голове есть какая-то информация о Тибете, об этой таинственной, веками практически закрытой для прочего мира стране, в которой, по слухам, живут одни монахи. В связи с какими-то событиями или вообще без всякого видимого повода в памяти возникают вдруг такие слова и понятия, как лама, далай-лама, мантра, панчен-лама, карма, бодхисатва и другие, толком непонятные. Это добавляет таинственности и будит любопытство, желание увидеть Тибет собственными глазами.
Тибет приоткрылся для иностранцев, по сути, лишь в начале прошлого века, а более или менее открытым стал всего около 20 лет назад: в начале 1985 года иностранным туристам было разрешено посещать два самых крупных города – Лхасу и Шигадзе. Даже сейчас, не вполне понятно почему для посещения Тибета требуется специальное платное разрешение китайских властей. Говорят, правда, его выдают практически каждому, лишь бы платили деньги, но процедура существует.
Ожидание увидеть по прилете что-то необычное прибавляет к легкому волнению, которое испытывает большинство пассажиров на самолете, еще немного беспокойства. Заметно, что многие из них, наверняка летящие в Тибет впервые, возбуждены. Лететь недолго, где-то час с небольшим. Фактически нужно всего-то перелететь через гряду Гималайских гор. Но зато каких гор! Самых высоких в мире! Мы заранее знали, что Эверест и другие гиганты-восьмитысячники будут с левого борта самолета. Но знали об этом, видимо, не мы одни, и при регистрации всем мест у иллюминаторов по левому борту не хватило. Горы, конечно, можно увидеть, только если не будет облаков. Капитан корабля по радио объявляет, что через 5 минут будем пролетать рядом с Эверестом. Облаков нет. Все схватили фотоаппараты и видеокамеры, прилипли к иллюминаторам. Легкий ажиотаж. Где Эверест? Где же он? С непривычки быстро опознать его очень непросто. Боюсь, каждый назначил для себя Эверестом ту гору, которая приглянулась ему больше других. Надеюсь, потом, в спокойной обстановке, в дюжине сделанных на пролете снимков сумеем, может быть, найти настоящий Эверест в скопище заснеженных и скалистых гор.
Гималаи перелетели, снижаемся. Замечаю вдруг, что невысокие, вроде бы, горки справа по курсу покрыты снегом. Свежий? Вскоре догадка подтвердилась. Да, свежий. Выпал в предыдущую ночь вместо дождя и не успел растаять. Нужно заметить, горки эти маленькие лишь относительно плато, на котором они расположены. Но само огромное тибетское плато возвышается над уровнем моря в среднем на 4000 метров! Так что их высота над уровнем моря порядка 5000 метров – снег быстро не растает. Между прочим, знатоки спорят, что называть «крышей мира», Тибет или Памир? На Памире тоже есть еще более высокое, чем в Тибете, обширное плато. А для тибетцев ответ ясен: судя по вывескам на улицах, рекламе и пивным этикеткам, они уверены, что «крыша мира» именно здесь. Замечу сразу, что на немалой высоте расположена и сама Лхаса – около 3660 м, не всякий организм будет чувствовать себя здесь комфортно без соответствующей адаптации.
Таши делек!
И вот, мы в Тибете! - Таши делек! - Здравствуйте! - нас встречают представители принимающей туристической фирмы, встречают как желанных и почетных гостей: каждому на шею набрасывают белый шелковый шарф – хадак, важный предмет в тибетских обычаях. Более того, предводителю вручают букет цветов и торт. И вручает не кто-нибудь, а симпатичная тибетская девочка лет 8-9 (как оказалось, дочь одного из двух приданных нам водителей). У нашего лидера сегодня день рождения, и фирма обратила на это внимание. Приятно. Знакомимся с гидом, который будет с нами все три дня нашего пребывания в Тибете. Его зовут Джемъянг. Это, как потом выяснилось, спокойный неторопливый доброжелательный тибетец. Английский изучил в школе в Индии, где какое-то время служил его отец. Произношение довольно специфическое, пришлось привыкать.
Из аэропорта едем в Лхасу по новой недавно открытой отличной дороге с длинным, около 2 км, туннелем, значительно сократившей путь до города. Теперь на него уходит около 1 часа. Уже совсем недалеко от города проезжаем под достроенной до конца и уже действующей в тестовом режиме железной дорогой, связавшей Лхасу с Центральным Китаем. Многие из тех, с кем пришлось говорить о будущем Тибета, о проблемах отношений между тибетцами и прибывающими сюда во все возрастающем числе китайцами, о постепенном, но уже довольно быстром превращении Тибета в обычную провинцию Китая, считают, что эта железная дорога станет, похоже, последним гвоздем в крышке гроба со старым традиционным Тибетом (хотя гробы при похоронах в Тибете не применяются). Они сожалеют о такой его судьбе. Другие, наоборот, полагают, что Тибету нужно скорее приобщаться к современному миру, нечего оставаться дикой нищей средневековой страной с населением, состоящим преимущественно из бездельников-монахов, и китайцы действуют правильно. Как бы то ни было, процесс идет.
Может быть, самый сильный удар по старому Тибету нанесли в конце пятидесятых и в шестидесятых годах прошлого века в период небезызвестной «культурной» революции хунвэйбины (иногда с помощью Народно-освободительной армии Китая). Были разрушены до основания тысячи монастырей, многие монахи арестованы. Монахи-ламы вместе с высшим священнослужителем в тибетской ветви буддизма далай-ламой и тысячами их приверженцев и последователей вынуждены были бежать из страны в соседние Индию, Непал, Бутан. Лам, которые могли бы быть по буддистским правилам настоятелями монастырей (особенно крупных) и которые должны были учиться этому искусству в течение 20-25 лет, в Тибете не осталось. И сейчас настоятелями монастырей служат монахи более низкого ранга, не достойные таких постов. Верующие, а подавляющее большинство коренного населения - буддисты, тяжело переживают все это до сих пор. Сейчас восстановлены (и то часто далеко не полностью) лишь монастыри, самые известные в буддистском мире. Они внесены в списки исторических достопримечательностей, музеев, и их посещение входит в экскурсионные программы, наверное, всех местных туристических компаний. Все монастыри находятся под бдительным присмотром властей, и количество монахов в них строго регламентировано.
Дорога к отелю уже в городе, в общем, подтверждает, что процесс идет: по сторонам в основном новые стандартные одно-двухэтажные домики в современном китайском стиле, сплошные серые пыльные бетонные стенки-ограды. Провинциальный городок центрального Китая. Что же осталось от старого Тибета? Разве что на вывесках первой сверху идет надпись на тибетском языке и алфавите, а уже только ниже она повторяется на китайском языке, но выписана зато значительно более крупными иероглифами. Языки эти и письменности не имеют ничего общего между собой. Тибетцы не понимают китайцев. Это существенно осложняет ситуацию, поскольку и местная власть разных уровней, и командные хозяйственные посты переходят или уже перешли в руки китайцев. Гид наш на мой вопрос отвечает, что понимает китайский на вывесках и на простейшем бытовом уровне, ну и соответственно объясняется на нем. А ведь гид турфирмы – не рядовой тибетец.
Разместились мы в одном из лучших отелей Лхасы, если не в самом лучшем, раньше «Холидей Инн», а теперь «Лхаса». Все удобства, расположен недалеко от центра, по соседству с парком – бывшей летней резиденцией далай-ламы. На обед, по нашей просьбе, отправляемся в ресторан с местной тибетской кухней, он так и называется - «Кухня Лхасы». Отведал момо (пельмени) с мясом яка в бульоне (вкусно), стейк из яка (жестко), пиво «Лхаса» (похоже на «Жигулевское» советских времен).
Храм Джокханг
И вот, первое близкое знакомство с Тибетом, вернее с кусочком старой Лхасы, или, как говорят мест ные, Ласы. Ласа – «место, жилище богов». Прогулка вокруг и посещение храма Джокханг («Храм Будды»). Храм основан в середине VII века тибетским царем Сронгцен Гампо. События, произошедшие во времена правления этого великого царя, имели важнейшее значение для исторической судьбы Тибета. Во-первых, он объединил множество раздробленных мелких княжеств в единое сильное по тем временам государство, основал его столицу – город Лхасу и построил в нем дворец, который, спустя века, стал символом Тибета, - дворец Потала. Во-вторых, сделал очень многое для того, чтобы основной религией в этом государстве стал буддизм. В-третьих, создал собственную тибетскую письменность. Храм – свидетельство тех событий, по крайней мере, некоторых. Он был построен для того, чтобы разместить в нем священную статую Будды Шакьямуни – подарок царю от невесты, непальской принцессы Бхрикути. По легенде, она долго не могла выбрать место для храма: кругом озера да болота. Тогда царь во время прогулки с ней по берегу озера снял с руки кольцо и бросил его в озеро, сказав, что там, где оно упадет, и будет место для храма. Так оно и получилось. Озеро ушло, и на его месте был построен храм. Здесь нашла приют и другая статуя Шакьямуни, привезенная в Тибет из Китая. Это был подарок Вэньчэн, дочери китайского императора, еще одной невесты царя.  Установленная сначала в другом храме, позднее она была перенесена в Джокханг и хранится в нем в первозданном виде до сих пор.
Теперь Джокханг – святыня для буддистов, главный буддистский храм. Тысячи паломников со всего мира стремятся ей поклонится, прочитать здесь свои молитвы, исполнить обряды. Некоторые из них трудно назвать гуманными. Например, простирание ниц перед святыней. Человек ложится на землю лицом вниз с вытянутыми вперед руками, произносит какую-то короткую молитву, мантру (может быть, самую распространенную: «Ом ма ни пад мэ хум» - «О сокровище в цветке лотоса»), и встает. Затем опять падает ниц и встает, и так п овторяет десятки, сотни и тысячи раз. Чем больше повторений, тем ценней и эффективней молитва. Чтобы не стереть в кровь руки и колени, к ладоням привязываются специальные дощечки, к коленям – наколенники, на землю можно положить и подстилку. У некоторых ноги ниже колен связаны веревкой. Спрашиваю Джемъянга: - Это чтобы усложнить задачу? – Нет, так легче, - следует неожиданный ответ. Другой обряд - ритуальный обход храма, «кору», паломники совершают, двигаясь по часовой стрелке и крутя молельные барабаны. Некоторые фанатики «проходят» кору, опять-таки простираясь ниц, затем вставая и передвигаясь по дороге на длину тела с вытянутыми руками, потом вновь падая и вставая, пока не замкнется круг. Этот ритуал высшей степени святости называется «къянчаг». Восьмисотметровая дорога для коры, Бакхор, служит, правда, еще и торговым рядом. Вдоль дороги и по соседству на площади расположились десятки магазинов и магазинчиков, лавок и лавочек, киосков и прилавков. Продаются сувениры, предметы религиозного и светского назначения, одежда, белье, ковры, ювелирные изделия, местные украшения, бирюза и кораллы, продукты питания, словом, все, что угодно. За порядком наблюдает власть.
Главное здание храма четырехэтажное, крытое позолоченной бронзовой черепицей. Над входом установлены буддистские символы - Дхармачакра (колесо жизни) и статуи двух ланей, слушателей первой проповеди Будды. Перед входом полно богомольцев, уже исполняющих ритуал простирания ниц или ждущих своей очереди и нужного для этого свободного места. Во внутреннем дворе, помимо прочего, галереи с десятками встроенных в стену огромных молельных барабанов для паломников. Монахи молятся каждый вечер в специальном месте – дворе Мандала. Внутри храмовых помещений – десятки скульптурных и живописных изображений  Будды, статуи многорукого и многолицего бодхисатвы Авалокитешвары – покровителя Тибета, гуру Падмасабхавы, великого учителя и проповедника буддизма, основателя буддистской секты «нингма», Будды будущего Майтрейи, самого Сронгцен Гампо и многие, многие другие. Среди них, например, единственная в храме каменная скульптура священного ягненка (остальные из глины, дерева, металла), которая, говорят, несмотря ни на что, подрастает каждый год. Или 108 сфинксов с плоскими, как бы отрезанными, носами на лицах. Согласно легенде, Сронгцен Гампо решил украсить храм фигурами сфинксов и стал сам вырезать их из дерева. На помощь себе он призвал 107 резчиков в своем обличье. Принесшая ему чай Бхрикути, увидев одновременно 108 любимых Сронгценов, испугалась и вскрикнула. Это, в свою очередь, напугало царя, и он, а вместе с ним, конечно, и все 107 его воплощений, вздрогнули и нечаянно отрезали носы сфинксам. Так они плосконосые бедолаги и украшают храм до сих пор.
Кое-где на дверях и капителях деревянных колонн, подпирающих потолки помещений, сохранились образцы великолепной резьбы по дереву. Здесь утверждают, что искусство это, которым славятся соседи Тибета – Непал и Индия, пришло к ним именно из Тибета.
В храме душно, пахнет характерным запахом горящего ячьего жира от лампад и фитилей, дымом благовоний, мрачновато и тесновато. Спешим на улицу совершить еще одну кору и…подышать.
В нашей программе числятся экскурсии еще в три монастыря, в летнюю резиденцию далай-лам Норбурлингка, ну и, конечно, во дворец Потала (посмотреть место на карте) – символ и визитную карточку Лхасы и, вообще, Тибета.
Дворец Потала
Многократно оп исанный путешественниками, этот дворец действительно производит очень сильное, неизгладимое впечатление. Его господствующее положение над городом, громадные размеры, архитектура, неприступность, мощь – все свидетельствует о величии, неповторимости и, если привлечь желание и воображение, о его святости и близости к богам. Как уже упоминалось, дворец построен в VII веке царем Сронгцен Гампо в честь его бракосочетания с китайской принцессой Вэньчэн. С тех пор он неоднократно горел, надстраивался и перестраивался, пока, наконец, не был отстроен в XVII веке при Пятом далай-ламе в нынешнем виде. Тогда же он стал резиденцией далай-лам, религиозным, политическим и административным центром. В здании 13 этажей, его высота 116 м, длина 400 м и ширина 350 м, общая площадь, занимаемая территорией дворца, составляет 410 тысяч кв.м. Дворец состоит из двух частей – Белого и Красного дворцов. Один предназначен в основном для исполнения административных функций, другой - религиозных. В них около тысячи больших и малых комнат, из которых две сохранились с VII века. Здесь и жилые помещения, и храмы, и часовни, и общежитие монахов-семинаристов, и молельные залы, и похоронные ступы, и кабинеты чиновников. Тут в Красном дворце похоронены все далай-ламы, начиная с Пятого и кончая Тринадцатым, за исключением Шестого (история этого исключения, кстати, очень любопытна и заслуживает отдельного рассказа). Гигантские гробницы-ступы далай-лам щедро украшены золотом, а некоторые и сделаны из него. Одна из них, самая большая, весит почти 4 тонны (3721 кг чистого золота). Во дворце тысячи бесценных скульптурных и живописных произведений. Среди них главная реликвия – священная нерукотворная статуя покровителя Тибета бодхисатвы Авалокитешвары, привезенная в Тибет из Шри-Ланки в VII веке, статуи всех 13 далай-лам, Будды Шакьямуни, гуру Падмасабхавы, царя Сронгцена Гампо, основателя самой крупной в Тибете буддистской секты гелугпа Цонгхапы и других великих. На фресках и танках (живопись, вышивка, аппликация или печать на ткани на религиозные темы) изображения Будд, бодхисатв, богов буддистского пантеона, событий из жизни святых и царей. Великолепная резьба по дереву, ступы, предметы религиозного назначения, костюмы, маски, оружие, изделия народных умельцев, древние священные книги и прочее, и прочее.
Теперь Потала – уже не резиденция далай-лам и администрации, а богатейший музей всемирного значения. Входной билет – 100 юаней, фотографировать внутри запрещено. Между прочим, маленькое специально проведенное мной «исследование» показало, что ударение в названии «Потала» следует делать на срединной букве «а», а не в другом месте, как считают некоторые. – Но – сказал Джемъянг, которого я и расспрашивал на этот счет, человек, похоже, склонный к компромиссам (что, говорят, вообще свойственно тибетцам), - ничего страшного, ведь, не случится, если произнесете его и по-другом у. Вас все равно поймут.
Во время нашего визита в Поталу главный вход и Белый дворец оказались на ремонте. Шли во дворец по дороге, плавно, но довольно круто, поднимающейся в гору. Обычно она служит для выхода из дворца. Бесконечной, лишь изредка прерывающейся лентой тянутся по ней вверх и вниз богомольцы. Для них Потала – не музей, а по-прежнему святое место, наполненное священными реликвиями, дом, в котором жил сам далай-лама, где живут боги и витает дух Будды.
Тибетское красное сухое
Подъемы и спуски по дороге и по многочисленным крутым лесенкам с высокими и иногда слегка скользкими ступенями внутри дворца оказались довольно заметной физической нагрузкой для не прошедших акклиматизации «паломников». Захоте лось отдохнуть и расслабиться. Идем в очередной ресторан с тибетской кухней – «Снежные люди». И тут произошел забавный случай. Видим в меню «Тибетское красное сухое вино». Нужно попробовать: из какого-такого винограда они здесь его делают? Заказываем. Через несколько минут официантка возвращается: в буфете вина не оказалось, послали за ним гонца в соседний магазин. Вскоре она снова появляется, неся в руках небольшую заткнутую полиэтиленовой пробкой бутылку без этикетки и с прозрачной (!) жидкостью внутри. Мы ошарашены. Пусть вино сделано из чего угодно, но если уж сказано, что оно «красное», то какой-то цвет оно все же должно иметь! Джемъянг куда-то отлучился, и мы долго безуспешно сами пытаемся выяснить у официантки и прибывшего на помощь администратора, что же такое нам принесли? Определенные подозрения о природе напитка у нас возникли почти сразу же. Но надо проверить. Точно! Обыкновенный самогон, только сильно разбавленный. Вот так красное вино! Появившийся Джемъянг вносит какую-то ясность в дискуссию. Вновь в магазин послан гонец. На этот раз доставлена нормальная бутылка с этикеткой – красное-таки и тибетское, хоть и не сухое, вино.
Норбурлингка
Раз уж я рассказал о резиденции, а с некоторых пор зимней резиденции, далай-лам – дворце Потала, уместно упомянуть и об их летней резиденции – дворцах, расположенных в уютном парке Норбурлингка. Их три. Два из них были построены при Седьмом далай-ламе в середине XVIII века, а третий – Новый дворец - совсем недавно, в пятидесятых годах прошлого века. Здесь теперь музей. Можно осмотреть жилые покои далай-ламы, кстати, очень и очень незатейливые, подарки далай-ламе, в числе которых с удивлением увидели ламповый радиоприемник ВЭФ советских времен, подаренный одним из лидеров Союза, живописные танки. В одном из малых дворцов – библиотеку с множеством тибетских книг и чучелом тигра, который, якобы, приходил сюда к далай-ламе, когда тот медитировал. Между прочим, Новый дворец стал последним пристанищем в Тибете Четырнадцатого далай-ламы, который после неудачного восстания тибетцев против Китая мартовской ночью 1959 года бежал отсюда в Индию.
Теперь по монастырям. Один из трех, запрограммированных, Ганден находится довольно далеко от города, и на экскурсию туда потребуется полдня, не меньше. Два других расположены недалеко. С них и начнем.
Дрепунг
Дрепунг по-тибетски: «Кучка риса». До него около 10 км. Самый большой монастырь в Тибете (посмотреть место на карте). А может быть, и самый большой в мире. Территория монастыря 250000 кв.м. Основан в 1416 г. одним из двух любимых учеников Ц онгхапы. В лучшие времена при Пятом далай-ламе в конце XVII века в нем обитало свыше пяти тысяч монахов. До 1650 г. был резиденцией далай-ламы. Избежал, к счастью, печальной судьбы других монастырей - полного разрушения в годы «культурной революции», поскольку его часть использовалась тогда китайской армией в качестве базы. Однако все изображения Будды в нем были уничтожены. Сейчас является действующим монастырем – духовной академией. В нем проживает и обучается до 800 монахов.
Монастырь расположен ярусами на склоне горы, с трех сторон окружен горами и образует фактически отдельно стоящий городок. Поднимаясь в него снизу, проходишь мимо огромных камней с красочными изображениями учителя и ученика - основателя монастыря. В самом городке приятно побродить по узким улочкам, попытаться представить себе жизнь в это м месте раньше и теперь, да и, вообще, жизнь маленького средневекового городка. Здесь отличное место для съемки какого-нибудь кинофильма о тех временах.
В храме большой молельный зал. Как раз во время нашего посещения в нем шла общая молитва, в которой участвовало не менее сотни-другой монахов. В зале темно. Один из монахов низким, каким-то утробным, голосом нараспев речитативом начинает молитву. Постепенно к нему присоединяются другие, и вот уже весь зал, все сидящие рядами монахи, раскачиваясь в едином ритме, включаются в нее. Можно постоять, поглядеть на действо. Интересно. Впечатления совершенно незнакомые. Фотографировать за плату можно, но освещенности явно не хватает. В других помещениях монастыря – бесконечные изображения Будд, бодхисатв, богов, статуи и статуэтки, большие и маленькие танки, курильни для благово ний, лампады и лампадки. Везде места, куда можно (и следует) положить деньги как дар монастырю. Вполне допускается ничтожный размер этого дара – одна сотая юаня бумажкой. Время от времени монахи собирают пачками эту мелочь, выходят на улицу и меняют на более крупные купюры вновь подходящих к монастырю паломников и туристов, которые затем опять оставят ее в качестве дара. Такой вот круговорот. Внутри помещений можно фотографировать за плату. В разных местах она разная, от 10 до 20 юаней.
Особая достопримечательность Дрепунга – монастырская кухня. Говорят, ей почти 600 лет. Надо было кормить тысячи человек, поэтому использовались печь с плитой, котлы для варки пищи, другие кухонные принадлежности громадных размеров. Она действует и сейчас. Но, к сожалению, ее санитарное состояние оставляет желать лучшего. Та часть плиты, под которой в данный момент не горел огонь, завалена каким-то подозрительного вида барахлом, котлы валяются на полу вперемешку с какими-то тряпками, в углу – куча рухляди и т.п. В общем, грязновато для кухни.
Джемъянг известил, что через несколько минут на площади перед храмом начнется публичный диспут монахов – спор пары монахов в присутствии других о каких-то буддистских истинах, смысле молитв, мантр и т.п. На самом деле - это спектакль, как сказал нам наш гид, кстати, как мы заметили, очень набожный человек. Никто всерьез эти диспуты не воспринимает. Посмотрели представление. Для первого раза любопытно.  Еще немного об этих диспутах скажу чуть ниже.
Спустившись по пыльной дорожке вниз и немного в сторону от Дрепунга, мы оказались в небольшом монастыре Нечунг. В отличие от некоторых туристов, опубликовавших свои впечатления от пребывания в этих местах, ничего особо живописного в этой дорожке я не усмотрел. Зато увидели в некоторых местах вдоль нее «передвижные» художественные мастерские, где мастера из народа делают и продают «мани». Нет, не те, о которых вы, возможно, сразу подумали, не деньги, а плоские плитки произвольной формы из натурального слоистого камня с высеченными на них мантрами. В основном это та же самая «Ом ма ни пад мэ хум». Эти пластинки пользуются у тибетцев большим спросом. Богомольцы оставляют их в священных местах, чтобы выразить глубокое почтение святыне и засвидетельствовать факт своего визита к ней. Кое-где из таких пластинок образовались целые «мани»-стены. Их можно также поместить у стены собственного дома.
Особенность Нечунга в том, что до 1959 года, когда начались трудные времена, монастырь был резиденцией главного оракула Тибета. В течение веков ни одно более или менее значимое решение не принималось правителями без совета с прорицателем. О важности этого поста и человека, его занимавшего, свидетельствуют и персональные покои, выделенные ему во дворце Потала.
Сэра
Переезжаем в монастырь Сэра («Дикая роза, шиповник»). Он находится фактически на ок раине Лхасы (посмотреть место на карте). Основан в 1419 году вторым любимым учеником Цонгхапы. Кстати, чтоб вы знали, по его завещанию эти два ученика будут вечно воплощаться один в далай-ламу, другой - в панчен-ламу. Монастырь огромный. Вместе с жилыми домами, разными подсобными строениями он тоже образует маленький средневековый городок. Это монастырь-духовная академия. Раньше в нем проживали и обучались около 3000 монахов, теперь – несколько сот. Как монастырь он был уничтожен хунвэйбинами, но с 1982 года начал возрождаться и сейчас действует в прежней, хотя и значительно более скромной по масштабам роли, и находится во вполне приличном состоянии. Восстановлен, кстати, монахами и богомольцами, работавшими добровольно и совершенно бесплатно.
Внутреннее убранство храма, на взгляд непросвещенного россиянина, примерно такое же, как в других храмах: статуи Будды, бодхисатв, изображения богов и святых, танки, лампады, полумрак и характерный запах. И обща я молитва такая же. Здесь, правда, она прерывалась время от времени трубными сигналами и ударами металлических тарелок. И здесь нам довелось увидеть упомянутые уже публичные диспуты монахов по-другому, чем в Дрепунге. Это был практикум по диспуту монахов-студентов. В саду при храме сотня молодых монахов в «форменной» одежде темно-вишневого цвета, разделившись на группы по 5-7 человек, тренировалась в практике ведения диспута. Не знаю, о чем они спорили и спорили ли вообще, но они часто смеялись и болтали между собой явно не на религиозные темы. Очень забавно выглядит начало диспута, выбор и вызов противника на спор. Зачинщик спора делает телодвижения, очень похожие на те, что делает игрок в американском бейсболе, вбрасывая мяч в игру на игрока, который должен отбить его битой. Заканчиваются эти телодвижения хлопком в ладоши и указанием рукой на партнера. Практиканты хлопали так яростно, что казалось, будто в саду взрываются десятки новогодних хлопушек. Мы сняли эти занимательные упражнения на видеопленку.
В Сэре очень большое хранилище древних буддистских книг. Они не переплетены, состоят из отдельных листков размером примерно 10х40 см и хранятся в специальных кожаных или деревянных футлярах. Такая книга называется «печа». Многочисленные шкафы высотой 2-3, а, может, и все 4 метра до отказа заполнены этими футлярами. Спрашиваю Джемъянга: - А вы, современные тибетцы, можете прочитать эти книги? – Прочитать можем, понять смысл отдельных слов можем, но смысл фраз, общий смысл не понимаем. Кажется, что слова выбраны и написаны хаотично. Смысл понять могут только ламы. – И добавляет: - Иностранцам книги не продают и не дают даже во временное пользование и даже за деньги. Вот недавно двум американским профессорам не дали для изучения какие-то особо интересные и ценные книги за несколько предложенных ими тысяч долларов.
В соседнем здании – типография. Здесь дедовским способом, вручную, с помощью деревянной матрицы с вырезанными на ней текстом и рисунками, краски и валика печатают листки для «печи». Утверждают, что печатают на настоящей тибетской кустарно сделанной бумаге. Она очень прочная, не мнется и не гниет. Однако наш лидер, специалист в печатном деле, сильно в этом усомнился, заявив, что бумага гарантированно сделана на фабрике по современным технологиям. Листки, отпечатанные в вашем присутствии, можно за небольшую плату купить в качестве сувенира, что я и сделал.
Вспоминая Сэру, все побывавшие в нем так или иначе, коротко или подробно, рассказывают о «небесном погребении», потому что недалеко от монастыря находится место, где оно совершается. При таком погребении труп усопшего, специально для этого подготовленный, полностью, вместе с костями расклевывают грифы и вороны. Для иноземцев и даже для близких соседей, китайцев, оно представляется диким варварским пережитком. Однако таков сложившийся веками обычай, и он, на мой взгляд, ничуть не хуже других. Тибетцу тоже, наверное, покажется, по меньшей мере, странным, когда покойника заколотят в деревянный ящик и закопают в землю. Китайские власти, говорят, пытались запретить «небесные похороны», но из этого пока ничего не вышло. Ограничились строгим запретом показывать процесс погребения всем посторонним, включая своих, китайских, туристов. Похоже, с годами запрет крепчает. Если раньше, по слухам, можно было договориться с нужными людьми и увидеть все, что хочется, то теперь гиды боятся рисковать и организовывать зрелище. Мне кажется, это правильно. Не дело безучастному любопытному обывателю вторгаться в интимную жизнь (и смерть) других людей, чтобы потом еще и публично высказывать свое мнение об увиденном.
Тибетская медицина
От печальной, похоронной темы перейду к противоположной по смыслу. К проблеме борьбы с болезнями, продления жизни. После экскурсии в монастыри у нас осталось время, и мы решили посетить Центр тибетской медицины. Прямо у входа нас окружила стайка симпатичных девушек, одна из которых вместе с подошедшим доктором-менеджером повела по залам на двух этажах большого современного здания, показывая различные лекарства и препараты и рассказывая об их чудесных свойствах. В многочисленных шкафах и шкафчиках, на полках, на столах и под столами тысячи склянок, банок, коробок, пакетиков и пузырьков с лекарствами. Как тут можно во всем разобраться? Однако можно. На первом этаже нас уже ждет доктор, который по сердечному пульсу ставит диагноз, тут же рекомендует конкретное лекарство, и те самые симпатичные девушки тут же приносят его вам. Остается только тут же расплатиться. Цены, между прочим, не слабые.
Неустойчивые члены нашей группы согласились пройти испытание. Часть известных им имеющихся у них болезней были обнаружены, часть нет. Слава Богу, новых не нашли. Диагнозы поставлены, лекарства и их цена определены. Скидка только с разрешения высшего начальства. После контакта менеджера с ним по телефону она предоставлена. В результате бюджет центра увеличился на довольно кругленькую сумму, а счастливые обладатели настоящих тибетских, уж куда как более тибетских, лекарств удалились в сладком ожидании скорого исцеления от всех болезней.
Ганден
Теперь Ганден. «Монастырь счастья». Находится в 45 км от Ласы. Вот уж действительно живописно расположен. Смотрится снизу из долины как сказочный замок какого-то волшебника на вершине заколдованной горы. Гора не маленькая, около 4300 метров, так что Ганден - один из самых высокогорных монастырей (посмотреть место на карте). Добраться до него не так уж и просто, пешком долго и для непривыкших довольно тяжело. Мы поднялись к нему на джипах по разбитой усыпанной булыжниками грунтовой дороге.
Ганден основан в 1409 году как первый и главный монастырь буддистской секты гелугпа. Основатель и секты, и монастыря – монах Цонгхапа. Этот выдающийся реформатор, теолог и философ жил и умер здесь, в своем детище. Буддисты всего мира почитают его как святого, особенно, конечно, в Тибете, поскольку большинство тибетцев, в том числе и далай-лама, и панчен-лама, принадлежат к секте гелугпа. Выполняя роль религиозного центра, духовной академии, монастырь в прежние годы процветал. В нем одновременно жили и обучались тысячи монахов-семинаристов. Однако в недавние годы «культурной революции» он был до основания разрушен. Сохранились фотографии, запечатлевшие ужасную картину растерзанных храмов, разбитых статуй, разграбленных жилых домов. Сейчас монастырь восстановлен лишь частично, поодаль от реставрированных центральных зданий – руины других. Но и среди восстановленных строений некоторые – пустышки. Построены только стены зданий, внутри нет ничего, даже межэтажных перекрытий. Тем не менее, монастырь действует, несколько сотен молодых монахов проходят курс обучения, идут службы, паломники бьют поклоны, туристы восхищенно вздыхают и щелкают затворами фотоаппаратов. Жизнь продолжается.
Спуститься в поселок в долине решили пешком, напрямую по тропе, которой ходят монахи и паломники. По большей части тропа петляет по склону, поросшему высокими кустами (листья на них появятся лишь в июне, когда пойдут дожди). Пока спускались, спугнули пару зайцев, куропаток, видели лису и яка (правда, домашнего). Сделали вывод: живность еще есть, природа еще держится, печалиться рано.
В гостях
Обратились с просьбой к Джемъянгу: - Нельзя ли на обратном пути в Лхасу в каком-нибудь поселке посетить дом обычного тибетца, посмотреть, как живут он и его семья? – Почему нельзя, заедем куда-нибудь, посмотрим. - Вскоре,  проезжая мимо небольшого поселка (посмотреть место на карте), свернули с шоссе и постучались в ближайший дом. Джемъянг объяснил хозяйке, в чем дело, и нашу компанию пригласили в дом. Хозяйка (хозяина на месте не оказалось), женщина средних лет, в сопровождении сына лет четырнадцати показала нам свой небольшой двухэтажный дом – кладовую, подсобную комнату, кухню, гостиную, спальню. Продовольственные запасы, посудомоечная машина, телевизор, большой холодильник, два небольших трактора во дворе – все говорит о том, что уровень жизни в этом доме вполне достойный. Так что не одни нищие богомольцы, монахи да пастухи-кочевники живут в этой стране. На прощанье нас угостили охлажденным местным пивом домашнего производства. Оно почти белого цвета, приятное на вкус, напоминает нашу брагу. Поблагодарив хозяев за гостеприимство и сфотографировавшись вместе на память, мы продолжили путь.
До свидания, Ласа!
Поскольку завтра улетаем, нужны тибетские сувениры. В городе заехали в магазин при Национальном музее Тибета. Сувениров море, но цены заоблачные. В киосках нашей очень даже недешевой гостиницы некоторые точно такие же вещицы, что и здесь, стоят втрое дешевле. Магазин, видимо, рассчитан на туристов с очень толстыми кошельками. Пришлось сбегать за сувенирами в лавочки на Бакхоре. 
Вечером ужин в ресторане «Шангрила». Его называют еще «Сумасшедший як», потому что в нем выступает фольклорный ансамбль, коронный номер которого этот самый сумасшедший як. Два артиста в одной шкуре яка сначала исполняют некий танец на сцене, а потом вдруг як кидается в зал и атакует посетителей, бодает их, толкает, гоняется по залу за теми, кто пытается убежать. Номер действительно хорош, исполняется весело, непринужденно, много визга и смеха. Очень подходит для прощального ужина.
Предприняв на восходе солнца, к сожалению, неудачную попытку сфотографировать Поталу при боковом освещении, что сделало бы дворец объемным, еще более величественным, чем он выглядит под солнцем почти в зените, мы собрали вещи и переполненные впечатлениями двинулись в аэропорт. - Ом ма ни пад мэ хум! - возвращаемся на базу, в Катманду.
|
